Главная › Новости

Генрих Бёлль - Глазами Клоуна

Опубликовано: 05.12.2017

"ГЛАЗАМИ КЛОУНА"

Место действия — Бонн, время действия примерно совпадает с датой создания романа. Саможе повествование представляет собой долгий монолог Ганса Шнира, комического актера или,

попросту, клоуна.Гансу двадцать семь лет, и он недавно пережил самый тяжелый ударсудьбы — от него ушла, чтобы выйти замуж за Цюпфнера, «этого католика», Мари, егопервая и единственная любовь. Плачевное положение Ганса усугубляется тем, что после ухода Марион начал пить, отчего стал работать небрежно, и это моментально сказалось на егозаработке. К тому же накануне, в Бохуме, изображая Чарли Чаплина, он поскользнулсяи повредил колено. Денег, полученных за это выступление, ему едва хватило на то, чтобыдобраться домой.Квартира к приезду Ганса готова, об этом позаботилась его знакомая,

МОНОСПЕКТАКЛЬ по роману Генриха БЕЛЛЯ "ГЛАЗАМИ КЛОУНА"

Моника Сильвc, предупрежденная телеграммой. Ганс с трудом одолевает расстояние до дома. Егоквартира, подарок деда (Шниры — угольные магнаты), на пятом этаже, где все окрашенов ржаво-красные тона: двери, обои, стенные шкафы. Моника убрала квартиру, набила холодильникпродуктами, поставила в столовой цветы и зажженную свечу, а на стол в кухне —бутылку коньяку, сигареты, молотый кофе. Ганс выпивает полстакана коньяку, а другую половинувыливает на распухшее колено. Одна из насущных забот Ганса — добыть денег, у негоосталась всего одна марка. Усевшись и поудобнее уложив больную ногу, Ганс собирается звонитьзнакомым и родным, предварительно выписав из записной книжки все нужные номера.

Он распределяет имена по двум столбцам: те, у кого можно занять денег,

и те, к кому он обратится за деньгами лишь в крайнем случае. Между ними,

в красивой рамочке, имя Моники Сильве — единственной девушки, которая, как иногда кажетсяГансу, могла бы заменить ему Мари. Но сейчас, страдая без Мари, он не может позволитьсебе утолить «вожделение» (как это называется в религиозных книжках Мари) к однойженщине с другой, Ганс набирает номер родительского дома и просит к телефону госпожу Шнир.

Прежде чем мать берет трубку, Ганс успевает вспомнить свое не очень счастливое детствов богатом доме, постоянное лицемерие и ханжество матери. В свое время госпожа Шнир вполнеразделяла взгляды национал-социалистов и, «чтобы выгнать жидовствующих янки с нашейсвященной немецкой земли», отправила шестнадцатилетнюю дочь Генриетту служитьв противовоздушных войсках, где та и погибла. Теперь же мать Ганса в соответствиис духом времени возглавляет «Объединенный комитет по примирению расовыхпротиворечий». Разговор с матерью явно не удается. К тому же ей уже известноо неудачном выступлении Ганса в Бохуме, о чем она не без злорадства ему сообщает. Чутьдальше Ганс в одном из телефонных разговоров скажет: «Я клоун и собираюмгновения». Действительно, все повествование состоит из воспоминаний, зачастую именномгновенных. Но самые подробные, самые дорогие Гансу воспоминания связаны с Мари. Ему былдвадцать один год, а ей девятнадцать, когда он как-то вечером «просто пришелк ней в комнату, чтобы делать с ней то, что делают муж с женой». Мари не прогналаего, но после этой ночи уехала в Кельн. Ганс последовал за ней. Началась их совместнаяжизнь, нелегкая, потому что Ганс только начинал свою профессиональную карьеру. Для Мари, истовойкатолички, её союз с Гансом, не освященный церковью (Ганс, сын родителей-протестантов,

отдавших его в католическую школу, следуя послевоенной моде примирения всех вероисповеданий,

неверующий), всегда был греховным, и в конце концов члены католического кружка, который онапосещала с ведома Ганса и зачастую в его сопровождении, убедили её оставить своего клоунаи выйти замуж за образец католических добродетелей Гериберта Цюпфнера. Ганса приводитв отчаяние мысль, что Цюпфнер «может или смеет смотреть, как Мари одевается, как оназавинчивает крышку на тюбике пасты». Она должна будет водить своих (и Цюпфнера) детейпо улицам голыми, думает он, потому что они не один раз долго и подробно обсуждали, какбудут одевать своих будущих детей.Теперь Ганс звонит своему брату Лео, который избрал длясебя духовное поприще. Ему не удается поговорить с братом, так как в этот моментстуденты-богословы обедают. Ганс пробует узнать что-нибудь о Мари, названивая членам еёкатолического кружка, но они только советуют ему мужественно перенести удар судьбы, неизменнозаканчивая разговор тем, что Мари не была его женой по закону. Звонит агент Ганса, Цонерер.

Он грубоват и хамоват, но искренне жалеет Ганса и обещает вновь заняться им, если тотбросит пить и проведет три месяца в тренировках. Положив трубку, Ганс понимает, что этопервый человек за вечер, с которым он охотно поговорил бы ещё.Раздается звонокв дверь. К Гансу приходит его отец, Альфонс Шнир, генеральный директор угольного концернаШниров. Отец и сын смущены, у них небольшой опыт общения. Отец хочет помочь Гансу,

но на свой лад. Он советовался с Генненхольмом (конечно, всегда все самое лучшее, думаетГанс, Генненхольм — лучший театральный критик Федеративной республики), и тот советуетГансу пойти заниматься пантомимой к одному из лучших педагогов, совер шенно оставив прежнююманеру выступлений. Отец готов финансировать эти занятия. Ганс отказывается, объясняя, что ему ужепоздно учиться, нужно только работать. «Значит, деньги тебе не нужны?» —с некоторым облегчением в голосе спрашивает отец. Но выясняется, что нужны. У Гансавсего одна марка, завалявшаяся в кармане брюк. Узнав, что на тренировки сына требуется околотысячи марок о месяц, отец шокирован. По его представлениям, сын мог бы обойтисьдвумястами марками, он даже готов давать по триста в месяц. В конце концов разговорпереходит в другую плоскость, и Гансу не удается снова заговорить о деньгах. Провожаяотца, Ганс, чтобы напомнить ему о деньгах, начинает жонглировать единственной своей монеткой,

но это не приносит результата. После ухода отца Ганс звонит Беле Брозен, еголюбовнице-актрисе, и просит, если получится, внушить отцу мысль, что он, Ганс, страшнонуждается в деньгах. Трубку он кладет с ощущением, «что из этого источника никогданичего не капнет», и в порыве гнева выбрасывает марку из окна. В ту же секундуон жалеет об этом и готов спуститься поискать её на мостовой, но боится пропуститьзвонок или приход Лео. На Ганса снова наваливаются воспоминания, то подлинные,

то вымышленные. Неожиданно для себя он звонит Монике Сильве. Просит её прийтии в то же время боится, что она согласится, но Моника ждет гостей. Кроме того, она уезжаетна две недели на занятия семинара. А потом обещает прийти. Ганс слышит в трубке еёдыхание. («О Господи, хоть дыхание женщины…») Ганс снова вспоминает свою кочевую жизньс Мари и представляет её теперешнюю, не веря, что она может совершенно не думать о неми не помнить его. Затем идет в спальню, чтобы загримироваться. Со времени приездаон не заходил туда, боясь увидеть что-нибудь из вещей Мари. Но она не оставиланичего — даже оторванной пуговки, и Ганс не может решить, плохо это или хорошо.Онрешает выйти петь на улицу: усесться на ступеньки боннского вокзала таким, как есть, безгрима, только с набеленным лицом, «и петь акафисты, подыгрывая себе на гитаре».

Положить рядом шляпу, хорошо бы бросить туда несколько пфеннигов или, быть может, сигарету. Отецмог бы достать ему лицензию уличного певца, продолжает мечтать Ганс, и тогда можно спокойносидеть на ступеньках и дожидаться прихода римского поезда (Мари и Цюпфнер сейчасв Риме). И если Мари сможет пройти мимо и не обнять его, остается ещё самоубийство.

Колено болит меньше, и Ганс берет гитару и начинает готовиться к новой роли. Звонит Лео:

он не может прийти, так как ему нужно возвращаться к определенному сроку, а ужепоздно.Ганс натягивает ярко-зеленые брюки и голубую рубашку, смотрится в зеркало —блестяще! Белила наложены слишком густо и потрескались, темные волосы кажутся париком. Ганспредставляет, как родные и знакомые станут бросать в его шляпу монеты. По пути на вокзалГанс понимает, что сейчас карнавал. Что ж, для него это даже лучше, профессионалу легче всегоскрыться среди любителей. Он кладет подушку на ступеньку, усаживается на нее,

пристраивает в шляпе сигарету — сбоку, будто бы её кто-то бросил, и начинаетпеть. Неожиданно в шляпу падает первая монетка — десять пфеннигов. Ганс поправляет едване выпавшую сигарету и продолжает петь.